Петр Киле - Телестерион [Сборник сюит]

            ХОР ЖЕНЩИН
    Обычаи мужей столь странны.
         Война приносит в страны
         Воюющих сторон
    Лишь смерть, и бедствия, и стон,
    И торжествует победитель,
    Сходя в подземную обитель,
    Судьбою смертных побежден,
         На тризне, с плачем жен.
    А побежденным — горьше вдвое,
         В неволе горе вдовье,
         Бесчестье, смерть мужей,
         Сиротство сыновей.
    Но павшим почести награда,
    Гробница в вечности — Эллада.

                АРХОНТ
Обряд мы совершили, как велит
Обычай, с плачем женщин и стенаний,
Предав земле погибших прах, погибших
За первый год войны меж эллинами,
Как это ни прискорбно сознавать.
Но буря пронеслась, и небо чисто.
Пусть скорбь наполнится в раздумьях светом,
Как в душах женщин, осушивших слезы,
В надгробной речи первого из нас.

                ПЕРИКЛ
К обрядам погребальным в честь погибших
Обычай речь надгробную держать
Установился. Я ль его нарушу,
Хотя ведь лучше делом воздавать
Тем, кто на деле доблесть проявил,
Все почести — и этим погребеньем,
И попечением о детях, как
Установилось в нашем государстве.

Начну я с предков, живших неизменно
На Аттике и сохранивших вплоть
До наших дней ее свободу. Если
Они достойны всяческой хвалы,
То более еще ее достойны
Отцы ведь наши, сохранив наследье,
Создавшие великую державу,
Какою мы владеем, зрелости
Достигшие уж ныне, приумножив
И мощь страны, и славу на века.
И тут, я думаю, уместно будет
Сказать о государственном устройстве
Афин, какого не было нигде,
Мы сами создали наш строй, в котором
Не горсть людей, а большинство народа
Страною управляет по законам,
Что называется народоправством.
У нас у всех одни  и те ж права,
И каждый из-за личной доблести
Быть может выдвинут на важный пост,
Будь беден он или богат и знатен.
Живем и в повседневной жизни мы
Свободно, кто как хочет, и терпимы
Ко склонностям других в их частной жизни;
В общественной — мы следуем законам,
Особенно неписаным, поскольку
Их нарушенье глупо иль постыдно.
Ввели мы много игр и развлечений
До празднеств всенародных в честь богов —
Во славу города, пример являя
Элладе всей. Мы любим красоту
Во всех ее явленьях без излишеств,
Со всею простотою высшей меры;
Мы склонны и к наукам без ущерба
Ни вере предков и ни силе духа.
Богатство ценим только потому,
Что мы его употребляем с пользой,
Не ради похвальбы пустой. И бедность
Не униженье, но большой позор
На том, кто не стремится от нее
Избавиться своим трудом, что к благу
И города. У нас все заняты,
Помимо дел своих и ремесла,
Политикой, решенья принимая
В судах и на собраньях, видя в том
Долг гражданина, так же, как в защите
Афин, что видим на примере павших.
Из нас ведь каждый может проявить
С изяществом и легкостью себя
В различных жизненных условиях,
Что связано с укладом нашей жизни,
Благодаря чему достигли мы
Могущества и славы нынешней.
Итак, я утверждаю: город наш
В зените славы — школа всей Эллады.

Мы защищаем родину и нечто
Неизмеримо большее, чем те,
Кто достоянья нашего лишен,
И павшим честь тем выше, что отныне
Деянья их со славою Афин
Останутся, как здесь, и на чужбине
Навеки в памяти живой людей.

Примите ныне их за образец,
Считайте вы за счастие свободу,
А за свободу — мужество, и лучше
Нет участи, и потому не буду
Скорбеть о павших, выбор их прекрасен;
Лишь обращусь я с утешеньем к вам,
К родителям героев, сыновьям
И женам, ныне вдовам, да о том
Я говорил здесь. Город, как венки,
Осиротевшим детям предоставит
Заботу с содержаньем до поры
Их возмужалости, — мала ль награда
Героям за их доблесть, в память детям?

                ГОЛОСА
Как речь его прекрасно прозвучала!
Прекрасной жизнь была. И речь под стать.
Как песня лебединая его
Запомнится она навеки всеми.
То песнь об Аттике. Элладе всей,
В жестоких распрях до войны дошедшей,
В которой, кто б ни победил, исчезнет
С могуществом Афин и Спарты слава
Держав великих, погубивших мир,
Еще цветущий…

            ХОР ЖЕНЩИН
О, речь Перикла, как всегда, прекрасна!
Но поздно и, увы, боюсь, напрасна.
Как песня лебединая она, —
         А гибнет вся страна, —
         Полна воспоминаний
         В унисон стенаний
    О павших в череде веков.
         И наш удел таков.
    Как радость жизни мимолетна,
    Легкокрыла, безотчетна.
    И эта юность, и весна —
    Все минет так, еще война!
Не почести я павшим воздаю.
          Я слезы, слезы лью.

                ХОР МУЗ
Война все длится. Греция в руинах.
Иному богу молятся в Афинах.
Лишь в мраморе хранится, как живая тень,
       Далекий лучезарный день.
О, род людской! Воинственнее зверя
Он ищет славы в игрищах Арея,
И полчища племен, как вал времен,
       Все рушат Парфенон.
А он стоит, на удивленье свету,
Как сон, приснившийся поэту,
В руинах весь, но символ красоты
       И воплощение мечты.
       Все кануло и канет в лете,
Но век Перикла вновь сияет, светел,

Как вешний день, с богами на Олимпе,
       И Гелиос несется в нимбе.
       А на поля ложится тень.
       Повремени, прекрасный день!
       Эллада — школа всей планеты,
       О чем поют давно поэты.
       Но нет идиллии в былом
И лучше, кажется, забыться сном.
Лишь красота, взошедшая над миром,
       Осталась навсегда кумиром,
Предтечей жизни новой, как весны,
            В преданьях старины.
            Так, верно, вещих слово:
       Что было, сбудется все снова.

            А л к и в и а д
Сократ стоит, иль статуя его,
Изваянная не резцом, а мыслью
С идеей самого Сократа в яви?
  (Берет венок и примеривает к его голове.)

              С о к р а т
Алкивиад! Друг мой, куда собрался?
А, вижу! С приношеньями богам,
Как взрослый муж пред новым начинаньем,
Торжественен и важен ты идешь…
Постой! Я провожу тебя до храма.
Ведь надо знать, о чем просить богов,
Иначе ты накличешь лишь несчастье —
На голову свою, куда ни шло, —
На город, может быть, на всю Элладу.

            А л к и в и а д
Сократ! Из всех поклонников моих,
Пока я цвел мальчишеским румянцем,
Один всегда держался в стороне,
Лишь глядя на меня как бы украдкой,
Не требуя вниманья и участья.
Что ж ты теперь заговорил со мной,
Когда один остался я, отвадив
Поклонников, жужащий рой льстецов,
Моей гордыней, своевольным нравом?

               С о к р а т
Я слышу голос бога свыше, знаешь?

            А л к и в и а д
Даймона? Да, слыхал.

               С о к р а т
                                         Запрет он снял,
И я могу вступить с тобой в беседу.
Как видно, время наше наступило.

            А л к и в и а д
Но что же связывает нас?

                С о к р а т
                                                Любовь.
Любовь, мой друг, — стремленье к красоте
И к славе, и к бессмертию, — и здесь-то
Мы сходимся, вступая в путь один,
И разминуться нам небезопасно.

             А л к и в и а д
Не говори загадками, почтенный!
Скажи, чего ты хочешь от меня?

                 С о к р а т
Нет, друг, чего ты хочешь от себя
И для себя, о чем идешь молиться?
Сказать ты затрудняешься. А, впрочем,
Я знаю.

             А л к и в и а д
               Хорошо, скажи уж сам.

                 С о к р а т
Себя считая первым средь людей
По красоте и росту, — это правда, —
Ты первым хочешь быть во всем, повсюду,
И почестей ты жаждешь быть достойным
Неизмеримо больших, чем Перикл.
И власти хочешь ты иметь в Афинах,
Могущественным слыть по всей Элладе…

             А л к и в и а д
Конечно, да; еще по всей Европе
И в Азии хотел бы править я,
По крайней мере, именем моим
Заполонить народы все, как Ксеркс.

                С о к р а т
Надежды вот какие ты питаешь.
Я это знал.

             А л к и в и а д
                    Они тебе смешны?

                С о к р а т
О, нет! Недаром я поклонник твой,
Как видишь, самый давний, самый верный.

             А л к и в и а д
Какая связь между твоей любовью
И честолюбием моим, Сократ?

                С о к р а т
Да без меня все эти устремленья
Осуществить не сможешь ты, мой друг.
Тебе никто не в силах обеспечить
Желанного могущества, — лишь я,
Да с помощью даймона моего.

             А л к и в и а д
Сократ! Каким ты странным, необычным
Всегда казался мне, — ты разобрался
Уж в замыслах моих; но как ты сможешь
Помочь мне превзойти во славе всех,
А без тебя свершениям не сбыться?

                 С о к р а т
Без знания чему учить народ
И управлять как можно государством?
Лишь мудрость — наш советчик, разве нет?

              А л к и в и а д
Но те, кто выступает на собранье,
За редким исключеньем, много ль знают?
Соперничества с ними мне ль бояться?

                 С о к р а т
Но это же позор. Какие речи!
Соперничать ты с кем собрался, милый,
Со здешними людьми?

              А л к и в и а д
                                          Да, с кем еще?

                 С о к р а т
Наш город с кем воюет всякий раз?
С царями лакедемонян и персов.
Вот кто соперники твои, Афины
Превосходящие могуществом!
Что противопоставить можем, кроме
Искусства мы и прилежанья, им?
А пренебрегши этим, ты лишишься
Возможности прославить имя, даже
Хотя бы в той же мере, как Перикл.

             А л к и в и а д
Но в чем же прилежанья смысл, Сократ?

                С о к р а т
Быть лучше и во всем, как можно лучше,
И это, как и мне, так и тебе,
Идти нам вместе. Красота твоя
Уж увядает, ты же начинаешь
Цвести, Алкивиад! Не дай народу
Себя ты развратить, как то бывало
С достойными. Страшусь не потому,
Что нраву твоему не доверяю,
А вижу силу города Афин,
Не одолел бы он  — тебя, меня,
Страшней всего, себе же на погибель.

             А л к и в и а д
Сократ! О чем ты говоришь? Афины
Могущества исполнены и славы,
Как этот день, сияющий над морем,
И стройно-белоснежный Парфенон.

                С о к р а т
Ты молод, друг! Прекрасный день не долог;
Так поспешим взойти как можно выше
И стать воистину как можно лучше,
Какой предстало быть душе бессмертной,
Коли она бессмертна в самом деле.
Ведь высшего удела не бывает.

              А л к и в и а д
Венка достоин ты, как Феб Ликейский.
     (Надевает на голову Сократа венок.)
А к богу с приношеньями приду,
Сократ, я позже, с мыслями собравшись.

               С о к р а т
Ну, не смешно ли голову Силена
Цветами украшать столь дивными?
Гетере я отдам, что загляделась,
Конечно, на тебя.

             А л к и в и а д
                                 Сократ, она
Заслушалась тебя; ее я знаю;
Венка она заслуживает тоже.